Под таким названием вышла в свет книга профессора кафедры социальной и политической конфликтологии Казанского национального исследовательского технологического университета Владимира Михайловича Ловчева. Он же председатель Казанского отделения Международной независимой ассоциации трезвости (КО МНАТ)и редактор электронного трезвенного бюллетеня «Феникс».
Книга «Отречение от Диониса» (к вопросу о возможности культурологического подхода к профилактике наркотизации) – новейшая (последняя) в ряду книг, выпущенных автором, по теории пронаркотического культурного поля (ПКП)и подходах к его демонтажу.
Автор, историк по образованию и знаток античной и современной литературы, поставил перед собой трудную и важную задачу – развенчать проалкогольную (пронаркотическую) традицию в античной и современной литературе и искусстве, с древнейших времён до наших дней.
Автор признаёт, что ПКП на данном этапе исторического развития одержало победу (в европейской культуре – уже в XYI веке, в российской - в XIX), но с фактами в руках доказывает, что общий контур культурологической профилактики был заложен ещё в древности и в числе ранних предшественников называет древнегреческих мыслителей Гераклита, Гомера, Демосфена, Эзопа, Ксенофонта, Лукреция и др. [6, c.19].
В эпоху средневековья в европейской культуре носителями антиалкогольной мысли были великий драматург Шекспир, художник Микеланджело Караваджо, в XYIII веке оппонентом ПКП выступает поэт И.В. Гёте, в XIX веке - выдающийся мыслитель А. де Токвиль, писатель-драматург Генрик Ибсен (драма «Пер Гюнт»), в XX веке – Астрид Линдгрен, автора сказок про Малыша и Карлсона и книг об Эмиле, писатель Джек Лондон (роман «Джон Ячменное Зерно»), писатель Сент-Экзюпери (сказка «Маленький принц», романы «Планета людей», «Ночной полёт»), писатель Умберто Эко [6, c.19-84].
В отличие от европейской культуры с их богами виноделия (Дионис Вакх, Бахус), сведений о наличии такого специализированного бога в Древней Руси не сохранилось, что не удивительно, т.к. первоначально восточные славяне отличались низким уровнем потребления алкоголя. Первый том «Истории» Бориса Акунина опровергает миф о выборе христианства князем Владимиром из-за алкогольных пристрастий. Золотоордынский период способствовал наращиванию алкопотребления и усилился в период так называемой «культурной революции»Петра I. Однако русская культура долго оставалась устойчивой к давлению ПКП, в первую очередь, в сфере высокого искусства. Литература в лице поэта Г.Р. Державина приветствовала отмену репрессий за отказ пить в честь венценосной особы. «Недоросль»Д.И. Фонвизина и «Горе от ума» А.С. Грибоедова, содержали по целому действию, свободному от пронаркотических образов. В «Бедной Лизе» Н.М. Карамзина их не было вообще [6, c.84-88].
В отличие от них, во всех главах «Евгения Онегина» А.С. Пушкина уже есть проалкогольные образы, однако великий Пушкин остался верен Державинской традиции ситуационного отказа от алкоголя («Напрасно, пламенный поэт/Свой чудный кубок мне подносишь/И выпить за здоровье просишь:/Непью, любезный мой сосед!» - Ответ Катенину) [6, c.281].
Ещё более выраженной традиция ситуационного отказа от алкоголя выражена в творчестве поэта Е.А. Боратынского, который утверждал, что восторги друзей, воспевавших вино и Вакха, ему «чужды были» и что «омрачённые вином,/ мы недостойному порой/ жмём руку дружеской рукою»[6, c.90]. Завершение формирования пронаркотического культурного поля связано с творчеством русского художника П.А. Федотова (1815-1862) в картинах «Свежий кавалер», «Солдат с рюмкой».
К середине XIX века ПКП уже утвердилось в ведущих сферах российской духовной культуры (литературе, живописи, музыке), который существует и всё ещё влияет на образ жизни россиян. Нелегальные наркотики становятся сюжетообразующими в творчестве писателя Л.Н. Толстого, художника В.В. Верещагина. В белоэмигрантской литературе вышел «Роман с кокаином» Марка Леви (под псевдонимом М. Агеев) [6, c.90-95].
Пронаркотическое культурное поле, прежде всего, проалкогольное, позволило И.В. Сталину преодолеть сопротивление «недобитых» дореволюционных трезвенников и внедрить терпимое отношение к алкоголю и табаку. С начала 30-х годов ХХ века в СССР фактически был начат масштабный эксперимент по внедрению так называемого «культурного», «умеренного» употребления алкоголя и искоренение трезвеннической культуры. Кто же не выпьет «За победу!», «За труд!», «За доблесть!»?
Настоящей бедой для Красной Армии в годы Великой отечественной войны обернулись наркомовские 100 граммов. Это вело к неоправданным потерям на фронте, кроме того, многие вернулись с фронта алкогольно зависимыми. А ведь это были герои, которым подражали и с кого брали пример!
Видный участник партизанской войны с фашизмом, югославский коммунист Милован Джилас, посетив после войны СССР, увидел алкогольные нравы главы советского государства И.В. Сталина и его окружения и отметил разлагающее влияние обильного алкоголепотребления [6, c.96-107]. В обществе в целом употребление ПАВ, прежде всего алкоголя, стало своего рода светской религией. По образному выражению автора, «Место иконы в красном углу среднестатистической советской квартиры занял иконостас хрустальных рюмок за стеклом» [6, c.112].
Раскрывая понятие «пронаркотическое культурное поле», автор даёт описание его структуры, элементы которой могут стать объектами демонтажа:
Объектами демонтажа также могут стать: проалкогольный юмор, приглушение критики издержек алкоголизации и устранение безалкогольной альтернативы. Главные механизмы наращивания ПКП – это выхолащивание антинаркотического содержания и рост пронаркотической смысловой нагрузки. Например, при экранизации из наследия Гомера регулярно «вычитаются» сведения о 20-кратном разведении винаОдиссеем и добавляются яркие алкогольные образы. При советской экранизации «Гамлета» В. Шекспира «вычтен» его антиалкогольный монолог. В новейшем справочнике «100 великих библейских персонажей» в разделе об Иоанне Крестителе «забыли» упомянуть о его абсолютной трезвости.
Выхолащивание антинаркотического содержания и рост пронаркотической смысловой нагрузки реализуется через единичные и множественные трансформации (особенно при экранизации классики), неадекватный перевод, внутрижанровые и межжанровые трансформации, пронаркотические заголовки в прессе и в Интернете, иллюстрирование и т.д.[6, c.139-160].
Краеугольным камнем является утверждение об извечности алкоголепотребления вообще, начиная с античных времён. Издательская политика в СССР и в наши дни поддерживала и поддерживает культ Диониса в глазах общественного мнения. Функцию идеализации алкогольных обычаев, например, выполнило трансформированное изложение античных мифов Н.А. Куном, изданных миллионными тиражами в разных форматах, которые можно скачать, в том числе, бесплатно на разных сайтах. В России также всячески поддерживается миф об извечном русском пьянстве, захватывая все сферы литературы и искусства, включая сегодня, прежде всего, кинематограф.
В альбоме ничего не сказано об азорском чае, хотя это не менее важная достопримечательность, чем португальское вино, и сюжеты о чае нашли бы отклик в сердцах россиян, у которых чай тоже популярный напиток.
Между тем, русскоязычное издание «Лиссабон. Русский» являет пример совсем другого рода. Тот же трамвайчик обходится без рекламы виски, в альбоме рассказывается о многочисленных достопримечательностях города, в том числе, привлекательных ресторанах и чайных салонах, в которых сосредоточена значительная доля деловой активности города.
С пронаркотическим посылом, прежде всего, проалкогольным, оформляются альбомы для путешественников по Германии, Франции, Испании и другим странам. И красной нитью: «Следуйте питейным традициям!» И не находится места, чтобы рассказать о музеях трезвенников и международной трезвеннической организации ИОГТ.
Многократно в СССР была издана книга выдающегося натуралиста Джеральда Даррелла «Под пологом пьяного леса», где алкогольные ассоциации связаны с изображением животных, насекомых, растений.
ПКП стремится выйти и в космическое пространство. Например, «космический барон Мюнхгаузен» Станислава Лема, якобы, предавался пороку пьянства в течение долгих лет космических путешествий.
По убеждению автора, устойчивость пронароктических образов в современной культуре в части случаев является результатом прямого участия представителей легального пронаркотического (питейного, в первую очередь) капитала. Однако чаще пронаркотическая «добавка» является выражением эмоций и личностных пристрастий деятелей культуры, в том числе, и опосредованным выражением ожиданий потребителей массовой и высокой культуры, что и делает его таким устойчивым [6, c.166-185].
Рассматривая механизмы построения АКП, автор советует не забывать старый добрый лозунг «Не навреди!» и предлагает приёмы: рационализация, стимулирование контрпропагандистских произведений, популяризация естественных напитков, испрямление кривого, юмор.
«Радость в джине да в чаю
Тыловому холую,
Соблюдающему штатские порядки,
Но едва дойдёт до стычки –
Что-то все хотят водички
И лизать готовы водоносу пятки»[1, с. 216].
Славная эпопея о герое Великой отечественной войны «Василий Тёркин» начинается с оды воде:
«На войне, в пыли походной,
В летний зной и в холода,
Лучше нет простой, природной
Из колодца, из пруда,
Из трубы водопроводной,
Из копытного следа,
Из реки, какой угодно,
Из ручья, из-подо льда,-
Лучше нет воды холодной,
Лишь вода была б – вода»[6, с.216].
ПКП уничижительно прошлось по чаю, и чай должен вернуть себе тот престиж, который он имел, что было продемонстрировано на эрмитажной выставке «Чай в Европе: от экзотики к традиции» (9 сентября 2008-11 января 2009). В 1840 году герцогиняБелфордская, Анна YII, вводит моду на вечерний чай. А в 1851 году в Англии принимается «закон о файф-о-клок», согласно которому все служащие, рабочие и моряки ровно в 17.00 должны были иметь 15-минутный перерыв на чай. Кроме того, этот закон ограничивал продажу алкогольных «напитков» [6, c.218-219]. Эта традиция в британской культуре существует до сих пор, и, очевидно, подобная задача стоит и перед российской культурой.
Исправление хронологического ряда следует начинать с Античности. Мифу о Дионисе в лакированном изложении Н.А. Куна следует противопоставить «Мифы Древней Греции» Роберта Грейвса (М., 1992), в которых без прикрас изображаются деяния Диониса: Дионис, сын Зевса, Рогатое дитя, увенчанное змеями, став взрослым, отправился по свету, захватив виноградную лозу, покоряя страны и обучая народы искусству виноградарства. Сопротивляющихсяожидала кара:сдирание кожи с живого царя города Дамаска; возбуждённые вином и религиозным экстазом, пирующие женщины на горе Киферон разрывают пополам царя Пенфея. Причём, бунт против него подняла его собственная мать Агава, которая оторвала ему голову. За отказ принимать участие в вакхических шествиях на античных героев также насылается безумие с последующими дикими преступлениями: разрыв и пожирание собственного сына Левкиппой, пожирание аргивянками своих младенцев живьём и т.п.[6, с.298-301].
В Средние века в истории антиалкогольной мысли есть несколько государственных деятелей, достойных упоминания, но особый интерес представляет образ Карла Великого, который «тянулся к знаниям, учил иностранные языки, презирал пьянство и безделье». Этот выдающийся правитель, которого считают «отцом Европы», был зачинателем антиалкольного законодательства во Франции.
С эпохи Возрождения можно использовать картины И. Босха, «отправившего» в ад пьяниц и представителей питейного капитала и представившего пьянство как один из смертных грехов.
В Новое время создана масса полотен, критичных по отношению к ПКП. Например, можно использовать шедевр Питера Пауля Рубенса «Вакх», изображая его непривлекательным и ожиревшим [6, с.221-222].
В отечественной истории в арсенале контр пропагандиста полезно иметь несколько фигур общероссийского (А.С. Пушкин, Ф.М. Достоевский, Л.Н. Толстой) и регионального масштаба. Причём, значимые фигуры трезвенников, с учётом трезвеннических движений в России, были и есть практически в каждом регионе России.
Значительных усилий требует и исправление представления о пространстве. С точки зрения автора, в период открытости российского общества трезвенническая «субкультура» имела наиболее сильные позиции.
Надёжными способами демонтажа ПКП являются визиты в зарубежные страны. Именно визит в Португалию позволил автору открыть Португалию как страну чая, визит в Грецию позволил узнать о том, что образ совы Афины является символом трезвости и мудрости. Встречи с немецкими трезвенниками позволили разрушить безоблачный миф о пивном празднике Октоберфесте и противопоставить информацию о трезвеннических музеях, улицах, названных именами трезвенников и т.п. Миф о Нидерландах, как стране, где можно свободно принимать «лёгкие» наркотики, опровергаются автомобильными наклейками «Я еду, свободным от алкоголя» или фабричного производствами картами или ложками о 75-летнем пребывании в составе трезвеннических организаций.
Интернет общение с представителями трезвеннических организаций других стран помогло автору собрать богатый материал о деятельности ИОГТ. Казанским отделением МНАТ с 2008 года осуществляется проект «год зарубежной культуры в профилактической работе. За эти годы были использованы материалы о Х. Бидструпе, Г. Ибсене, А. Линдгрен, Т. Хейердале. Оказывается, легендарный плот «Кон-Тики» в 1947 году, который пересёк Тихий океан, был крещён кокосовым орехом, а папирусные лодки «Ра» (1969) и «Ра II» (1970) были крещены козьим молоком [6, с.230], а не шампанским, как это принято, например, в современном Российском флоте.
Целесообразным, с точки зрения автора, является сбор материалов, расшатывающих краеугольные камни ПКП: все артисты готовы употреблять сами и зарабатывать на его рекламе; алкоголь и другие наркотики нужны для стимулирования творческой деятельности, жизнь у актёров сложная и нервная, что принуждает их пить и принимать наркотики. В одном из интервью писатель Борис Стругацкий подчеркнул, что на период написания очередной книги они с братом объявляли «сухой закон» и выпивали только в первый день работы над книгой и в последний. Отвечая на вопросы об отношении к алкоголю, многие отечественные выдающиеся музыканты утверждают, что «на выпивку нет времени» (Юрий Шевчук) и все настоящее создаётся только в «чистом сознании» (Борис Гребенщиков) [6, c.224-232].
В предыдущие годы к бюллетеню МНАТ «Феникс» выпускалось приложение «Галерея трезвенников», из которого можно было узнать о трезвенниках в зарубежной и российской культуре.
Юмор. Есть немало произведений мировой и отечественной литературы и изобразительного искусства, которые можно использовать в профилактической работе. Например, потеря Остапом Бендером стульев с бриллиантами из-за пьянства партнёра. Ряд юмористических развенчивающих антиалкогольных эпизодов содержит известная сага Дж Мартина «Песнь льда и пламени». В одном из бюллетеней «Феникса» была приведена нидерландская картинка-перевёртыш «До и после 6 пива», которая без лишних слов объясняет сексуальную неразборчивость пьяного мужчины.
Рассматривая будущее антинаркотического культурного поля, автор монографии подчёркивает, что деятельность по демонтажу ПКП является успешной,если она приносит положительные эмоции [6, с.239].
Книга Владимира Михайловича Ловчева «Отречение от Диониса» написана добросовестным исследователем, который ничего не говорит просто так, но всё доказывает с фактами в руках. Её изучение нельзя назвать лёгким чтением, оно требует определённых интеллектуальных усилий.
Завершая обзор книги, следует отметить, что, к сожалению, многие примеры из предыдущих книг автора, не вошли в это издание, но это было, конечно, невозможно, поэтому полезно ознакомиться и с другими книгами автора [2; 3; 4; 5] . Книга «Отречение от Диониса» является обобщением всех предыдущих исследований автора в этом направлении. Автор сделал главное – дал нам богатейший материал для осмысления, обосновал убедительную теорию пронаркотического культурного поля и обозначил пути его демонтажа. Следующим шагом может стать создание конкретных сценариев концертных программ, викторин, уроков и внеурочных мероприятий в образовательных учреждениях разного типа с применением результатов исследований автора. Это уже задача для всех тех, кто хочет и умеет работать с подрастающим поколением.
В портфеле активного контрпропагандиста должны быть инструменты, позволяющие доказать наличие пронаркотических культурных добавок в уже существующих произведениях, здесь и сейчас. В частности, в педагогическом опыте автора исследования в студенческой аудитории хорошо работают книги-билингвыс параллельным переводом. «Сонеты» Шекспира в переводе Маршака обретают большое количество алкогольных добавок, которых не было в оригинале у Шекспира. Неадекватный перевод как механизм развенчания ПКП можно использовать на уроках иностранного языка в школах и вузах. К более адекватному переводу можно привлечь самих обучающихся.
Хорошо работают выставки трезвеннической символики в Казани в музее Е.А. Боратынского, которые устраиваются там ежегодно КОМНАТ. Для публичных мероприятий представляет интерес концерт-загадка или викторина. Среди кандидатов на включение в программу концерта или викторины являются А.С. Пушкин, Л.Н. Толстой, Марк Твен, Н.В. Гоголь, Н.А. Некрасов, В.В. Маяковский, Джек Лондон, Е.Е. Боратынский и многие другие [6, c.197-201].
В нашем опыте на основе исследований В.М. Ловчева была составлена литературная викторина на тему «Правда об образе жизни в зеркале литературы», которая прошла многократную апробацию в самых разных аудиториях и становилась подлинным прозрением для гостей концерта или участников викторины в Ельце, Минске, Севастополе, Сочи [1, c.120].
Стимулирование контрпропагандистских произведений. Данная форма работы также прошла широкую апробацию в КО МНАТ. Вот один из удачных примеров ответа на песню советской эпохи, воспевающей питейный ритуал, данный Владимиром Прохоровым (Петрозаводск): «Капитан разбил корабль о скалы,/утопив нас на закате дня./Ах, зачем же из больших бокалов/Мы напились крепкого вина» [6, c. 202].
Пропаганда естественных напитков. Ещё в эпоху античности и в эпоху Возрождения нападки на лучший безалкогольный напиток воду стали обычной практикой, в том числе во время «культурпитейского» эксперимента со времён СССР. Между тем, мировая литература содержит немало противоположных примеров. Подлинный гимн воде создал Сент-Экзюпери в романе «Планета людей»: «Вода! У тебя нет ни вкуса, ни цвета, ни запаха, тебя не опишешь, тобою наслаждаешься, не понимая, что ты такое. Ты не просто необходима для жизни, ты и есть жизнь» [6, c.215]. Персонаж Редьярда Киплинга, простой солдат из стихотворения «Ганга Дин», перед лицом жизни и смерти поведал:
Спрямление кривого. По мнению автора рецензируемой нами монографии, в распоряжении врача, наркополицейского, педагога должно быть достаточное количество документов (хотя бы по одному для каждой эпохи) для выдвижения убедительных антинаркотических аргументов:
Использованная литература
Гринченко Н.А.,
кандидат педагогических наук
доцент кафедры романо-германских
языков Института филологии
Елецкого государственного
университета им. И.А. Бунина
г. Елец, Российская Федерация
